Название: Ученик
Пейринг: Палпатин/Кеноби, Джинн/Кеноби
Рейтинг: PG
Размер: мини
об идее: она пришла в голову по просмотру первого эпизода в кинотеатре. там мне довелось впервые заметить, как изменился Оби-Ван один на один с Молом - все таки, на большом экране эмоции видны куда яснее) - и возникло вот это.


собственно, что такое "это"В первое мгновение, когда юный джедай вырвался из-за лазерной завесы, Канцлер внутренне отшатнулся. В Джинне не было и десятой доли той ярости, с которой вступил в бой его ученик, так что становилось ясно – торжествовать еще рано, сражение только начиналось. Сложно было поверить, что в этом послушном мальчике – Кеноби, так, кажется, его звали – было сосредоточено столько жажды уничтожения.
Палпатину стало трудно наблюдать за происходившим глазами своего ученика – Дарт Мол перешел в защиту, и его Сила заискрилась от страха, тогда как сам Канцлер едва сдерживался от восхищения. Джедай молниеносно нападал, его меч, как продолжение тела, мелькал, размываясь от скорости движений в сплошное голубое свечение. В редкие доли секунды, когда его потемневший взгляд пересекался с тревожным взглядом Мола – Палпатин прикрывал глаза от удовольствия. Остервенение, с которым мальчишка стремился убить, горячими волнами окатывало его, и Канцлеру уже было неважно, останется ли его ученик в живых. За такую находку, каким оказался Кеноби, он был готов пожертвовать не одним воспитанником.
Он видел падавана Джинна пару раз до этого – когда его видел Дарт Мол, который был глазами своего Учителя. Светлая роба, ежик русых волос, ясные голубые глаза и беспрекословное подчинение своему Учителю – в нем не было места для Темной стороны, по крайней мере, Палпатину казалось именно так. Единственным уязвимым местом была любовь, но Канцлер не задавался целью получить нового ученика, и упустил это из виду. Теперь же, когда любовь оказалась ранена, из джедая хлынула впечатляющая ярость; Палпатин усмехнулся. Кеноби нанес очередной оглужающий удар, но Дарт Мол оказался ловчее и выбил оружие из его рук.
- Убить его, Учитель?
Внутри Мола клокотали торжество и воодушевление, надежда заполучить похвалу – но Канцлер промолчал, и Сила ученика дрогнула, ослабла, сжалась неуверенно. Зато на лице джедая, стоявшего – или, сказать точнее, висевшего – на краю гибели, отразилась такая уверенность, что у Палпатина не осталось сомнений – с учеником придется распрощаться. Канцлер скривился, подумав о времени, затраченном на его подготовку, но тут же забыл об этом – Кеноби невообразимым прыжком вернулся на площадку и сделал неуловимое движение…
Последним, что увидел Палпатин глазами своего ученика, был темный потолок и юный джедай, с каким-то недоумением глядящий сверху вниз. Затем все померкло, обзор заволокло темнотой, и силовые связи с Молом одна за другой начали рваться. Канцлер равнодушно отключил сознание от бывшего ученика, и откинулся в кресле. Увиденное впечатлило его и заронило пока еще неясную мысль, как-то связанную с этим мальчишкой, с Кеноби.
Он неплохо владел видением Силы, и сегодня джедай превзошел все, что он встречал ранее. В начале схватки Сила Кеноби была защитной, золотисто-песочной, очень осторожной – исключительно джедайской, академической, без каких-либо примесей. Это было бы скучно, если бы вскоре Сила не начала изменяться и обнажать истинную свою сущность – любовь. Она побагровела и разрослась, связи падавана и Учителя окрепли – тогда Палпатин удивился, любовь не была характерна для отношений джедаев со своими учениками. А когда Дарт Мол остался с Кеноби наедине, Канцлер уже знал, что ситх не устоит против такой сокрушающей Силы – любовь налилась черным, закипела внутри джедая, и остановилась на самой границе ненависти. Заурядной жажде победы, какая была у Мола, нельзя было тягаться с этой фееричной жаждой мести за Учителя.
Чтобы закрепить результат, оставалось только позволить джедаю убить; и Канцлер не жалел о своей маленькой жертве. В конце концов, ученик, не справившийся с джедайским молодняком, не представлял особенной ценности. Но с последним взглядом ему удалось установить новую связь, зацепиться за неокрепший ум Кеноби и накрепко ухватиться за сплетение его золотистой Силы. Теперь Канцлер имел неопределенные, но мастабные планы на мальчика с потенциалом – и любовь того к Джинну теперь могла лишь помочь этим планам, а не помешать им.
Палпатин прикрыл глаза и окунулся в еще горячую и немного затемненную Силу джедая, с несколько минут наслаждался ее утихающей мощью и, наконец, вкрадчиво и соблазнительно шепнул по нитям связи, так, чтобы его шепот проник в самое сознание Кеноби:
- Любовь затмила твой разум, юный джедай. И Темная сторона Силы оказалась не так уж плоха, не правда ли?..
В ответ парнишка выбросил его из своего ума с такой силой и негодованием, что Канцлер откинулся на спинку кресла и громко рассмеялся. Несмотря на то, что в висках звенело от отпора джедая, он знал, как подобраться к нему – и появление нового ученика было только вопросом времени.
Спустя час по внешней связи запросили Верховного Канцлера:
- Невероятно! Примите мои поздравления… я немедленно отправюсь на Набу… передайте Королеве мои удивление и восхищение ее смелостью… Что вы говорите, один из рыцарей-джедаев погиб? Я непременно буду на кремации, очень сожалею… до встречи.

- Верховный Канцлер…
Кеноби накинул на плечи темную робу, хотя под ней осталась неизменно светлая одежда. Длинная падаванская косичка больше не свешивалась из-за его уха, и Палпатин даже мельком пожалел об этом. С этим отличительным знаком ученика Кеноби выглядел совсем юным и неискушенным – склонять его на Темную сторону было истинным удовольствием.
Канцлер кивнул джедаю с легкой одобряющей усмешкой – и попытался проникнуть в его сознание, подготовленное многочисленными уверениями, намеками, соблазнами, ночами с самыми искушающими снами – всем, чем можно было разложить джедайскую добродетель на расстоянии. Но натолкнулся на твердое сопротивление – и едва сдержался от удивленного и злого взгляда. Ни одна черта не дрогнула в лице Канцлера, и встречающие ничего не заметили – Королева держалась по-прежнему величаво, начальники уважительно улыбались, толпа вокруг ликовала.
- Ваш наставник… - со всем возможным видимым участием начал Палпатин, испытующе глядя в голубые глаза, но джедай остановил его:
- Да, но это ничего не меняет. Благодарю вас, Канцлер.
Кеноби склонился и отступил назад, более не встречаясь с ним взглядом. Джедай отвернулся, глядя сквозь всех куда-то в пустоту, и Канцлер, стиснув зубы и ни о чем вокруг больше не думая, принялся прощупывать его силовые потоки и связи. Неожиданно среди них он ощутил мощный темно-зеленый поток энергии, вливавшийся в Кеноби извне, который раньше был недоступен его взгляду.
- Прошу вас, Канцлер, пройдемте внутрь дворца, и мы расскажем вам о новообретенной Набу, - кто-то подобострастно подхватил его под локоть и потянул прочь.
Палпатин в последний раз взглянул на джедая – мальчишеский профиль,все тот же светлый ежик волос, длинные светлые ресницы… кто бы мог подумать, что эта крепость рыцарства и джедайских законов будет держаться так долго!
Было сложно поверить в то, что джедаи и после смерти поддерживали связи с живыми, но, очевидно, это было так. Канцлер раздраженно задавил в себе сомнения – живой и жаждущий завладеть юнцом, он должен быть сильнее бесплотного призрака Джинна и рано или поздно добиться своего. Взмахнув полой мантии, Палпатин развернулся и последовал за Королевой и ее свитой, прочь от непокорного мальчишки, окончательно завладевшего его мыслями и планами.
В спину Канцлеру ударила волна пристального внимания и неприязни; он усмехнулся про себя. Остаточный эффект от столкновения с Дарт Молом или результат постепенного вторжения в молодой разум? – это было еще неизвестно, но Кеноби оказался не так сдержан, как пологалось идеальному джедаю. А у Палпатина было надежное оружие, которое он намеревался использовать со всей настойчивостью – отчего-то ему становилось все сложнее допускать мысль о потере этого насквозь светлого рыцаря, всюду положительного – с поистине потрясающим источником чувств внутри. Не уходили из памяти выверенные и резкие движения, безупречные взмахи меча, потемневшие от ярости глаза…
«Любовь порождает страх, страх порождает гнев, гнев порождает ненависть.»
Последней мыслью Канцлера перед тем, как его перестал сверлить взгляд джедая, была мысль о том, что в сущности в Ордене сидят не такие уж дураки. По крайней мере, о любви они знали достаточно; и даже немного больше, чем он сам.